Как живет дрэг-сообщество несмотря на запреты и страх
Российская дрэг-сцена остаётся одним из немногих публичных проявлений квир-культуры в стране, несмотря на ужесточение законодательства и рост репрессий. После признания «международного ЛГБТ-движения» экстремистским и запрета на «пропаганду нетрадиционных отношений» многие гей-клубы закрылись, квир-активисты покинули страну, а публичные высказывания стали опасными. Однако дрэг-артисты продолжают выходить на сцену — и находят в этом не только способ самовыражения, но и инструмент выживания.
Героини материала «Медузы» — дрэг-королевы Люба Дорого, Нина Буже и Алина Экспресс — рассказывают, как продолжают работать в условиях страха, цензуры и бедности. Их сцена — это место свободы, пусть и кратковременной. Они сознательно избегают политических тем, чтобы не подвергнуть риску ни себя, ни клубы, ни коллег. Но даже в условиях аполитичности дрэг остаётся вызовом — особенно в регионах, где гомофобия и стереотипы особенно сильны.
«Первый шаг на сцену на каблуках — это первый гвоздь в гроб личной жизни», — рассказывает Люба Дорого. Она отмечает, что даже в гей-комьюнити маскулинность остаётся нормой, а дрэг часто воспринимается как «что-то маргинальное».
Нина Буже считает дрэг способом преодоления депрессии и изоляции. Для неё сцена стала способом «увидеть себя» и выйти за пределы социофобии. Однако финансовые условия оставляют желать лучшего: даже фриланс-артисты вынуждены экономить на всём, включая еду, ради образов, стоящих десятки тысяч рублей. Уехать за границу она не может — нет ни накоплений, ни уверенности, что её там кто-то ждёт.
Алина Экспресс подчёркивает, что дрэг — это искусство, а не маскарад. Для неё это способ жить «плюс одну жизнь» и исследовать свою идентичность. Но с каждым новым ограничением пространство для творчества сужается. Многие артисты, прежде выступавшие на социально значимые темы, теперь предпочитают «заворачиваться в пупырчатую пленку» и избегать двусмысленностей. Клубы требуют от артистов следовать политике «никакой западной идеологии», и часто сами владельцы этих заведений не принадлежат к ЛГБТК+ сообществу.
Все три артистки признают: в нынешней России заниматься дрэгом — это вызов и акт мужества. Но они продолжают. Некоторые мечтают об эмиграции, кто-то ищет любовь и поддержку в кругу близких. Их вера — в сцену, в публику, в друг друга — помогает оставаться собой в мире, который хочет стереть их идентичность.
Героини материала «Медузы» — дрэг-королевы Люба Дорого, Нина Буже и Алина Экспресс — рассказывают, как продолжают работать в условиях страха, цензуры и бедности. Их сцена — это место свободы, пусть и кратковременной. Они сознательно избегают политических тем, чтобы не подвергнуть риску ни себя, ни клубы, ни коллег. Но даже в условиях аполитичности дрэг остаётся вызовом — особенно в регионах, где гомофобия и стереотипы особенно сильны.
«Первый шаг на сцену на каблуках — это первый гвоздь в гроб личной жизни», — рассказывает Люба Дорого. Она отмечает, что даже в гей-комьюнити маскулинность остаётся нормой, а дрэг часто воспринимается как «что-то маргинальное».
Нина Буже считает дрэг способом преодоления депрессии и изоляции. Для неё сцена стала способом «увидеть себя» и выйти за пределы социофобии. Однако финансовые условия оставляют желать лучшего: даже фриланс-артисты вынуждены экономить на всём, включая еду, ради образов, стоящих десятки тысяч рублей. Уехать за границу она не может — нет ни накоплений, ни уверенности, что её там кто-то ждёт.
Алина Экспресс подчёркивает, что дрэг — это искусство, а не маскарад. Для неё это способ жить «плюс одну жизнь» и исследовать свою идентичность. Но с каждым новым ограничением пространство для творчества сужается. Многие артисты, прежде выступавшие на социально значимые темы, теперь предпочитают «заворачиваться в пупырчатую пленку» и избегать двусмысленностей. Клубы требуют от артистов следовать политике «никакой западной идеологии», и часто сами владельцы этих заведений не принадлежат к ЛГБТК+ сообществу.
Все три артистки признают: в нынешней России заниматься дрэгом — это вызов и акт мужества. Но они продолжают. Некоторые мечтают об эмиграции, кто-то ищет любовь и поддержку в кругу близких. Их вера — в сцену, в публику, в друг друга — помогает оставаться собой в мире, который хочет стереть их идентичность.