«Они выходят оттуда седыми»: как Нидерланды не справляются с приёмом ЛГБТК+ беженцев из России
В Нидерландах стремительно нарастает кризис гуманитарного приёма ЛГБТК+ беженцев из России. После нескольких случаев самоубийств в лагерях, правозащитные организации, включая российскую «Сферу» и «Движение сознательных отказчиков», призвали Министерство юстиции Нидерландов провести расследование. По их данным, как минимум четыре русскоязычных ЛГБТК+ беженца покончили с собой — включая трансгендерную женщину Антонину Бабкину, которая год ждала решения по своему делу и не получала необходимой помощи.
Из-за длительных сроков ожидания, условий, близких к тюремным, отсутствия специализированной медицинской и психиатрической помощи, а также дискриминации со стороны персонала и других беженцев, многие квир-люди находятся в состоянии хронического стресса. Центры содержания, такие как Schiphol или лагерь в Эхте, не приспособлены к потребностям трансгендерных и небинарных персон. По рассказам героев расследования «Медузы», охрана лагерей часто игнорирует жалобы, отказывает в помощи или проявляет откровенную гомофобию и трансфобию.
32-летний Сергей, бывший школьный учитель из Москвы, рассказывает о пережитом посттравматическом страхе и невозможности планировать будущее. Его психотерапия оплачивается из последних сбережений, а лекарства выдаются с большим трудом. Другие герои, как Маркус и его партнёр, вспоминают бытовые унижения, грязные душевые, нехватку безопасности и насмешки со стороны сотрудников лагерей. Психологическую помощь, даже при наличии диагноза, получить почти невозможно без вмешательства правозащитников.
Трансгендерные женщины, такие как Мелоди и Полина, сталкиваются с системной дискриминацией: их расселяют в неподходящие условия, отказывают в гормональной терапии без полного пакета российских медицинских документов, подвергают угрозе аутинга и насилия. «Я встречаю девушек, которые не могут даже пить гормоны. Это разрушает их идентичность и жизнь», — говорит Полина, программистка из Москвы.
Несмотря на это, многие пытаются строить новую жизнь. Они учат язык, проходят курсы, влюбляются, планируют карьеру. Но по признанию одной из героинь, «эмоциональная цена за выживание в нидерландских лагерях — это годы терапии».
Текст издания «Медуза» про ситуацию в Нидерландах
Из-за длительных сроков ожидания, условий, близких к тюремным, отсутствия специализированной медицинской и психиатрической помощи, а также дискриминации со стороны персонала и других беженцев, многие квир-люди находятся в состоянии хронического стресса. Центры содержания, такие как Schiphol или лагерь в Эхте, не приспособлены к потребностям трансгендерных и небинарных персон. По рассказам героев расследования «Медузы», охрана лагерей часто игнорирует жалобы, отказывает в помощи или проявляет откровенную гомофобию и трансфобию.
32-летний Сергей, бывший школьный учитель из Москвы, рассказывает о пережитом посттравматическом страхе и невозможности планировать будущее. Его психотерапия оплачивается из последних сбережений, а лекарства выдаются с большим трудом. Другие герои, как Маркус и его партнёр, вспоминают бытовые унижения, грязные душевые, нехватку безопасности и насмешки со стороны сотрудников лагерей. Психологическую помощь, даже при наличии диагноза, получить почти невозможно без вмешательства правозащитников.
Трансгендерные женщины, такие как Мелоди и Полина, сталкиваются с системной дискриминацией: их расселяют в неподходящие условия, отказывают в гормональной терапии без полного пакета российских медицинских документов, подвергают угрозе аутинга и насилия. «Я встречаю девушек, которые не могут даже пить гормоны. Это разрушает их идентичность и жизнь», — говорит Полина, программистка из Москвы.
Несмотря на это, многие пытаются строить новую жизнь. Они учат язык, проходят курсы, влюбляются, планируют карьеру. Но по признанию одной из героинь, «эмоциональная цена за выживание в нидерландских лагерях — это годы терапии».
Текст издания «Медуза» про ситуацию в Нидерландах