30 ноября исполнилось два года с момента, как Верховный суд России признал «международное ЛГБТ-движение» «экстремистской организацией». На этом фоне «Новая газета Европа» опубликовала большой материал Татьяны Калининой о конверсионной терапии в современной России — от риторики чиновников до частных «реабилитационных центров» и личных историй пострадавших.

Что пишет «Новая-Европа»
Издание фиксирует, что за два года после решения Верховного суда российские суды вынесли более сотни обвинительных решений за «участие в ЛГБТ-движении» или демонстрацию квир-символики, включая радужный флаг. Десятки людей получают административные и уголовные дела только из-за реальной или приписанной им квир-идентичности.

На этом фоне, по данным ВЦИОМ за 2021 год, почти четверть россиян (23%) продолжают считать ЛГБТК+-людей «больными, которым нужна медицинская помощь» — несмотря на то, что ВОЗ исключила гомосексуальность из перечня болезней в 1990 году, а трансгендерность — в 2019-м.

Журналистка показывает, как государственная риторика о «болезни» и «излечении» используется для приравнивания ЛГБТК+ к угрозе наравне с педофилами и экстремистами, и становится оправданием репрессий.

Как власть нормализует идею «лечения»

В материале приведены цитаты российских чиновников и пропагандистов, которые годами описывают ЛГБТК+ как «заразу» и «отклонение», от которого нужно «лечить» или изолировать:

• депутат Виталий Милонов, утверждавший, что «80% педофилов — гомосексуалисты», предлагавший стерилизацию геев и помещение их «в приютах, как кошек», называя гомосексуалов «низшей стадией развития животного мира»;
• экс-глава думкомитета по вопросам семьи Тамара Плетнёва, заявлявшая в 2019 году, что Чайковский был «больным» и его нужно было «лечить»;
• официальный представитель МИД Мария Захарова, сравнившая инклюзивный детский сад в Германии с «отелем для педофилов» и «отделением хирургии, совмещённым с терапией каннибализма», а позже называвшая гендерное разнообразие на Западе «адом ценностных нарративов» и «антиценностями»;
• вице-спикер Госдумы Пётр Толстой, описывающий «ЛГБТ-пропаганду» как инструмент «гибридной войны» и обосновывающий тотальный запрет «защитой будущих поколений».

Отдельно упоминается поручение Владимира Путина Минздраву в 2023 году — создать на базе Центра имени Сербского институт, который должен «изучать поведение людей с нарушенной гендерной самоидентификацией». Министр здравоохранения Михаил Мурашко связывал это с задачей привести «представления гомосексуалов и транс-людей о своём гендере в соответствие с реальностью». Милонов, в свою очередь, говорил о необходимости «плана комплексных мероприятий» для борьбы не только с идеологией, но и «самой болезнью».(Novaya Gazeta Europe)
Правозащитники, которых цитирует издание, видят в этом нормализацию конверсионных практик на государственном уровне.

История Нади: психологиня, которая «лечила» лесбиянку
Первая история в материале — Надя Митягина, преподавательница английского и блогерка, лесбиянка из Сыктывкара. В подростковом возрасте, ещё не осознав свою ориентацию, она попала к психологине по инициативе матери.

Сначала специалистка работала с тревогами и семьёй, выстраивая доверие, а затем, когда Надя призналась в влечении к девушкам, начала убеждать, что это «неестественно» и «возникло из травм» и может быть «исправлено».
По словам Нади, психологиня:

• связывала её чувства с «проблемами с отцом»,
• утверждала, что «2% такими рождаются, а остальные травмируются»,
• приводила «пример» якобы несчастных ЛГБТ-людей с зависимостями,
• внушала, что у лесбиянок «не будет детей» и они обречены на одиночество.

Одно из упражнений — знаменитая сцена в заголовке «Новой»: психологиня делила ладонь на четыре сегмента (тирамису, лимон, «собачья блевотина», молоко) и помещала «целоваться с женщиной» в сегмент с блевотиной, заставляя подростка многократно представлять, как она «ест собачью блевотину и целуется с женщиной», чтобы вызвать отвращение к своим желаниям.

Под воздействием «терапии» и гомофобной риторики о «ЛГБТ-пропаганде» Надя годами избегала квир-контента, считала, что может «заразиться», и стыдилась своих чувств. Процесс выхода из этого навязанного стыда занял годы — с помощью новой терапии, поддержки партнёрки и самообразования. Сейчас она живёт в Аргентине с женой и открыто говорит о вреде конверсионной терапии.

История Игоря: 555 дней в «реабилитационном центре»
Вторая история — Игоря (имя изменено), трансгендерного мужчины, которого мать отправила в закрытый «реабилитационный центр» под видом «пансионата от депрессии». Игорь никогда не употреблял наркотики, однако учреждение работало как платный центр для «зависимых» и превратило его в объект «перевоспитания».

Из рассказа Игоря:

• при поступлении ему заявили, что без подписи документов он «живым не уйдёт»;
• распорядок включал изнурительный труд, постоянные уборки и систему наказаний (например, 100 отжиманий за мат, таблички позора, запреты на общение и звонки);
• практиковались так называемые «эмоциональные тюнинги» — принудительные письменные «признания» с последующим давлением и унижением;
• поощрялось доносительство: на стене висела доска, куда нужно было записывать «невыздоравливающее поведение» других;
• «центр» работал по принципам тоталитарной секты под вывеской «12 шагов».

По данным «Новой», мать Игоря, не принимая его гендерную идентичность, искала способы «вернуть дочь», а владельцы центра воспользовались ситуацией. Стоимость такого «лечения» могла составлять 60–100 тысяч рублей в месяц. Общение с внешним миром строго контролировалось, звонки прослушивались, а сам Игорь за 555 дней в центре похудел на 30 килограммов и, по собственным словам, был «похож на человека из концлагеря».
Он подчёркивает, что никакой «поломки» в нём не было — лишь давление, трансфобия и депрессия, а само «лечение» было пыткой, требующей потом «годов реабилитации и возвращения к себе».

Сеть конверсионных центров и позиция правозащитниковПо данным расследования проекта «Система», на которые ссылается «Новая-Европа», в России действует минимум 12 организаций, предлагающих «лечение от гомосексуальности». Инициатива за запрет конверсионной терапии добавляет ещё около 16 — только в их списке. Это значит, что по стране может работать 30+ подобных структур, не считая тех, что фиксируют другие правозащитные проекты (СК SOS, «Сфера», «Выход», «Мемориал» и др.).
Они часто рекламируют себя как центры борьбы с алкоголизмом и наркоманией, но при прямом обращении подтверждают, что «работают» с ЛГБТК+-людьми. Используются:

• религиозное давление,
• изоляция,
• психотропные препараты,
• гипноз,
• карательная психиатрия,
• «духовная реабилитация» под угрозой насилия.

Часть центров действует удалённо — например, «Мастерская души и тела» продаёт аудиозаписи гипноза за 7 тысяч рублей, а православный приют «Неугасимая надежда» берёт около 50 тысяч рублей в месяц за проживание и «беседы с психологами».
По словам правозащитников, которых цитирует «Новая-Европа», многие такие учреждения не имеют медицинских лицензий, а заявления пострадавших в полицию игнорируются. Государственные структуры при этом продолжают транслировать квирфобную риторику и не признают конверсионную терапию проблемой.

Международный контекст
В материале напоминается, что Всемирная психиатрическая ассоциация считает попытки изменить сексуальную ориентацию или гендерную идентичность неэтичными, а ООН приравнивает отдельные виды принудительной конверсионной терапии к пыткам. Несмотря на это, в России конверсионные практики фактически поощряются: риторика властей о «болезни» и «исправлении» сочетается с закручиванием анти-ЛГБТ законодательства и молчаливым согласием на существование частных «лечебниц».

Таким образом, «Новая газета Европа» документирует не только личные травмы людей, прошедших через конверсионную терапию, но и системный характер этой практики: её подпитку со стороны официальной риторики, бизнес-модель частных центров и отсутствие эффективной защиты для ЛГБТК+-людей в России.
Полный текст материала: Novaya Gazeta Europe